Угадай героя. Короткий рассказ.

Разбудившийся посреди ночи Порфирий Дамирович Каргин непонимающе уставился на испещренный раздавленными комарами потолок. Не понимал он странных ощущений собственного тела, расположенного параллельно матрасу, покрывавшему расшатанную деревянную кровать. Порфирию казалось, что его непомерно раздуло и телесные члены забились ватой с опилками, как у детской игрушки. Мягкими игрушками он никогда не обладал, но сейчас наполнялся уверенностью в том, что именно так и чувствуют себя жалкие плюшевые игрушки, которыми усталые родители пытаются заткнуть пустоту непреодолимых отверстий в отношениях с детьми. Теряясь в догадках насчет состояния организма, Каргин припоминал события прошедшего дня. Очередной раз под рокот будильника восстав из могилы утомительного сна, одевшись, умывшись и не отобедав, Порфирий выбрался из душной коммунальной квартиры, спустился вдоль бело-синих стен лестничной площадки во двор пятиэтажки и побрел вдоль панельных трущоб на работу. Место трудоустройства Каргина расположилось в отделение местного банка, в зеленом гнилом бараке, построенном еще первыми поселенцами, приехавшими суровым характером осваивать среднерусскую целину. Прибывающих в “банк” встречал сильно контуженный охранник Анатолий. Стоящим в очереди матронам и пенсионерам он рассказывал героическую историю про Афганистан, хотя никогда не выезжал дальше родного поселка и получило травму во время разгрузки вагонов, поймав головой стальной прут, запущенный силой воли скучающего солдата-срочника. Сразу после изящного соснового портала, сколоченного руками все того же Анатолия и имеющего соответствующий вид, гостей заведения встречали угреватые плеяды Яна и Оксана, многокилограммовые телеса которых живописно расположились за окошками касс. Порфирий весьма не любил обеих, но по ночам часто сокрушался из-за того, что не имел смелости воспользовался дарами Оксаны, щедро предлагаемых ею на новогодних кооперативах. Поздоровавшись с каждым обретавшимся в банке существом, Каргин очень быстро и не очень уверенно прошмыгнул к рабочему месту - отдельной каморке без окон, где волею начальника выдавались кредиты. Резкая необходимость в деньгах чаще всего возникала у алкашей, бывших зеков, наркоманов и прочего люда. Порфирий,терпя ежедневные унижения, втихомолку обзывал клиентов генетическим мусором. Так и прошел день Порфирия, на нелюбимой работе, среди неприятных ему людей и обстановки. Возможно, симпатию он испытывал только к маленькому лысому фикусу на рабочем столе, но немножко сомневался, что растение еще живое, несмотря на ежедневный полив. День закончился так же, как и обычно. Мимо Анатолия, к продуктовому, поход через двор. Питался Каргин лапшой быстрого приготовления и экономил ради нее на маршрутках, поэтому тоненькие ножки очень болели, спину ломило, а голову гнуло ниже покатых плеч. Лишь очутившись в родной комнате, за стенкой которой старуха-соседка басила по телефону про политику, здоровье и сериалы, Порфирий слегка расслабился. Заварив макароны, без приправы, после которой его изрядно проносило, он предался изысканному чуду эскапизма, запустив энергию в старенький пентиум и погрузившись в виртуальный мир. Проведя несколько минут в социальной сети и прочитав все новости, которые предложил ему почтовый ящик, Порфирий заскучал и без всяких угрызений совести запустил “доту”. Несколько раз в неделю он клялся удалить ее, прекратить играть, забыть само слово, но все равно возвращался к виртуальному соревнованию, редкие победы в котором приятно подпитывали его значимость в собственных глазах, заряжая энергией куда сильнее, чем разбухшее японские тесто. Вечер оставил лишь неприятные впечатления. Приняв управление любимым героем, Каргин крайне плохо проявлял игровые способности, находясь в полнейшей зависимости от никудышного агрегата, бессовестного провайдера и глупости товарищей по команде. Мозг его разрывался от поиска оправданий для себя и обвинений для окружающего мира, который дарил ему проигрыш за проигрышом. Кричать на союзников он боялся из-за соседей по коммуналке, что только усиливало ненависть, пузырями поднимавшуюся по нему со стороны живота до горла, порождая удушье.. Находясь в состояние столь нервном и злобном, Порфирий отошел спать, без ужина и просмотра телевизора. Застенная старуху, видимо, тоже отошла ко сну, устав кричать про сволочей из телевизора. Ничего иного не случилось. Прокрутив день в голове еще несколько раз, причину нынешнего состояния он не отыскал. Разве что заснул он куда быстрее и крепче, чем обыкновенно. Пролежав еще около получаса, Порфирий забылся и принялся вспоминать детские годы, короткие юбки одноклассниц, загорелые ноги вожатой отряда из летнего лагеря и прочие плотские радости, мечтами о которых привычно утешал он себя в темное время суток. Ладонь рефлекторно потянулось к середине тела для совершения мокрого дела. Тут же Каргин понял, дотянуться до дарителя душевного равновесия он не могу. Ну ни как! Страх набежал липкой волной, паникой создавая волнение в спине, руках и ногах. Тревога обуяла организм, заставив отбросить сомнения воспрянуть и мчаться в туалет, к зеркалу и свету лампочки, которую никто никогда не выключал. Ворвавшись в клозет, не замечая пространства и матерных криков соседей, испуганный страдалец изучал физиономию, явившуюся ему в отражение. Страшные бельма свиных глазок, широкий рот с кривыми зубами, огромный лоб, носа почти не видно, скудная поросль неопределенного оттенка на круглом лице. Картина занимала почти всю поверхность зеркала. Издав вой, замечательно срезонировавший в лобных долях столь выдающейся головы, Порфирий сломя голову ринулся на улицу, к свежему воздуху и свободному пространству без сжимающихся стен. Остановившись лишь около фонаря, одиноко освещавшего пустынную улицу, которую Каргин не узнавал, молодой человек решительно приступил к ощупыванию тех своих мест, до которых дотягивался. Толстые пальцы ловко шарили по разбухшему телу, минуя складки жира и волосы. Порфирий лишь мог теперь предполагать, что увеличился в четыре раза больше привычных ему размеров, логично лишившись одежды. Испытав стыд, он отступил в тень и продолжил телесные опыты. Которые прервались очень неожиданным путем. Из ближайшей подворотни выкатился невысокого роста мужичок помятого вида. Душевно матерясь, возмутитель ночного спокойствия побежал вниз по улице, убегая от намеренно летящих в его сторону бутылок, туфель, сумок, камней, палок и женских криков. Услышал что-то знакомое, Порфирий развернулся к источнику беспорядков. Посреди бетонной арки дома расположилась женщина, очень похожая на кассиршу Оксану, только безумно пьяную. Душа Каргина потянулось к столь знакомому человеку, на которого иногда имел позорные виды. Решительность превозобладала на прочими чувствами, некогда бывшая клерком туша неслась в сторону поддатой фемины. Пухлая левая рука обхватила горло женщины, пока правая сдирала с нее одежду. Но Порфирий уже не чувствовал возбуждения, обычно возникающего среди ночных фантазий. Мощные пальцы пытались разорвать нежную плоть, рот гадко осклабился. Когда в последний раз Порфирий кушал пирог? Кажется, вечность назад, еще при живой бабушке. Мысли о еде полностью захватили его разум. И лишь удивительно тонкие губы прошептали : - Чоп-чоп.