В русском обществе есть постоянная часть – русская часть, которая составляет знаменатель. В рамках этого знаменателя – русского мифоса, русской структуры – и осуществляются исторические флуктуации.
Итак, русская структура рассматривается нами как метаисторическая, трансисторическая структура, заключающая в себе возможности разных обществ – которые существовали и нам известны (часть из тех, которые существовали, нам неизвестны), которые хорошо изучены и вообще не изучены, которые есть сейчас и будут потом. Все это представляет собой карту русского коллективного бессознательного, географию архетипов, установок, символов, типовых реакций, глубоко укорененных механизмов, часть которых, как отдельные континенты, в определенные периоды пробиваются наверх, поднимаются из океана грез, как Атлантида, или проявляют себя на уровне «коллективного сознания» или логоса как отчетливые пейзажи после восхода солнца, чтобы затем снова стать неразличимыми после неумолимого наступления новой ночи.
Возьмем пример собирателей грибов. Наши далекие предки жили охотой и собирательством -- в частности, грибов. Русские люди во все эпохи очень любили ходить в лес за грибами и ягодами. Показательно, что европейские леса полны съедобных грибов – подосиновиков, подберезовиков, белых, которые никто не собирает. Едят только искусственно выращенные шампиньоны. Грибники – это рудименты первобытнообщинного уклада до неолитической революции, когда человек находился в очень тесном контакте с природой и кормился исключительно за её счет. Человек до неолитической революции питался продуктами дикой природы, и лишь в ходе этой революции научился употреблять в пищу продукты культуры, сажая зерно, выращивая яблони и разводя скот. Донеолитический и постнеолитический социум – две совершенно разные социальные модели. Советские грибники, как и бомжи современных крупных городов, рыщущие на свалках в поисках «чего-то пригодного», могут быть рассмотрены как носители древнейших социальных бессознательных механизмов, сохраняющихся на уровне структуры. Именно так мы и рассматриваем построение парадигмы создания русского мира, а так да, трудно.