Есть такой момент занимательный, что главные аргументы за и против абортов звучат дословно одинаково.
Каковы главные слова церковной Мессы, слова Христа о себе и своем наследии? "Сие есть тело мое, которое за вас будет предано". Как звучит голос проповедника абортивных средств? "Это мое тело и мне решать, что с ним делать".
"Сие есть тело мое..." - какое окончание фразы мы выберем?
В сущности, мы отвечаем на вопрос о том, какова мера нашей гордыни. Готовы ли мы уничтожить "нежеланный сгусток соплей" только от того, что сами наперед знаем его жизнь. Нам, трясущимся от непредсказуемости послезавтрашнего дня, впадающим в панику от перспективы старости, нам, не знающим порой, куда себя в этой жизни деть... вдруг хватает спеси объявить чужую судьбу предрешенной. Да еще и помехой нашей собственной.
Взрослый, желанный здоровый ребенок легко может стать подонком. Погибнуть в расцвете сил от случайной болезни. Разрушить все мечты родителя - стать тем же человеком, каким каждый из нас является. Вот только ключом к его жизни является его собственный выбор, выбор, который вызревает в той самой кучке соплей, из которой мы все произошли.
Для меня вопрос об аборте не философский - мы мало знаем о человеке, чтобы судить о природе его рождения. Но он эстетический.
Аргумент о владении человеком собственным телом - это уродливая пародия на таинство Мессы. Он уродлив также как уродливо самомнение спесивого эгоцентричного человека, противника всякой, пусть даже нежеланной случайности. Он уродлив как мир, где лицемерные повзрослевшие сопли вдруг начинают требовать уважения к своему достоинству. Как мир без чуда и как мир без свободы, для начала, родиться.