Мой Рассказ.

Я открыл глаза. Смотря в потолок, я осознавал – это всего лишь сон. Кто я такой, спросите вы? Меня зовут Дейв. Это все что вам следует обо мне знать. Сейчас. Какая разница сколько мне лет. Где я работаю. Какая у меня зарплата. Где стоит мой дом. Люди думают, что узнали человека, зная сколько он зарабатывает и где живет. Мы разучились жить, разучились радоваться и разучились любить. Ты. Читатель. Ты думаешь, что ты не такой. Возможно ты прав. Если это так, то я рад за тебя, ты не разучился жить. Я не знаю каков я. Я не знаю… Встал. Поел. Оделся. Очередной рабочий день. Я работаю в крупнейшей компании нашего города. По меркам современного человека я успешен. Большая зарплата. Квартира на вершине небоскреба. Но успешен ли я на самом деле? Я не знаю. Мой отец говорил мне – “Работай Дейв – и ты непременно будешь счастлив”. Заработанных мною денег я не смогу потратить и за две жизни, но счастлив ли я? Отец говорил так, потому что мы жили в одном из беднейших районов города. Голод. Нищета. Смерть. Эти слова преследовали меня каждый день. Когда умер отец – мне было 9. Тогда я поклялся, что больше никто не умрет. Именно эта цель давала мне сил не опускать руки и трудится, когда другие отдыхают. Предо мной открыты все двери мира. Но хочу ли я открывать их? На этот вопрос я ищу ответ на протяжении многих лет… По дороге домой я заметил её – она сразу привлекла меня. Меня тянуло к ней. Почему? Не знаю. Скорее всего это были глаза. Такие глаза я вижу каждый день. В зеркале. Я долго не решался подойти к ней, и просто завороженно смотрел на неё. Она заметила это, и сама решила сделать первый шаг. За два часа я не проронил не слова. Это было не нужно. Я чувствовал её, а она чувствовала меня. Когда я вернулся домой, я почувствовал себя тоскливо. Одна мысль, что я не увижу её снова – разрывала меня на части. Я открыл глаза. Сегодня, за долгое время я не видел снов. И это было прекрасно. Позавтракав я сразу же побежал в то самое место. Она сидела там и ждала. Ждала меня. Сегодня мы пошли в парк. Мы бродили по нему, бегали, смеялись. Боже, я не был таким счастливым уже много лет. Мы опять не проронили ни слова. Они были не нужны. Между нами была связь. Я знал, что хочет она – а она знала, чего хочу я. Я был счастлив. Через неделю она стала жить у меня. Я любил её всем сердцем. Мы проводили все свободное время вместе. Благодаря ей я наконец начал жить. Я начал видеть в жизни прекрасное, там, где раньше его не могло быть. Но в глубине души меня что-то терзало, не знаю, что, но я чувствовал – что-то не так. Прошло два года нашей совместной жизни. У неё обнаружили рак. Мы были во всех лучших клиниках мира. И везде нам разводили руками. Я не знал, что делать, я был сломлен. Она, она вернула меня к жизни, я не мог её потерять. В голове то и дело всплывал умирающий отец и мои слова ему – “Никто больше не умрет, слышишь, папа, никто больше не умрет”. Она умирала, а я не мог ей помочь. Мы сидели дома. Одного её взгляда хватило. Я знал, что она хочет этого. Ей надоели эти мучения, она хотела на покой. На следующий день я сидел в больнице, смотрел на неё, и я был искренне рад за её судьбу: её мучения закончатся в течении нескольких минут. Я здесь что бы попрощаться с ней. За эти два года она не сказала мне ни слова, да и я проронил всего несколько фраз. Но сейчас слова лились из меня нескончаемым потоком. Я рассказал ей обо всем, что произошло со мной до встречи с ней, как она изменила мою жизнь. Я смотрел ей в глаза как тогда, как в первый раз. Меня прервал врач, время пришло, я не хотел видеть её перед смертью. Когда он достал вакцину, мне стало не по себе. Я посмотрел в его глаза, и ничего не увидел в них. Для него это была всего лишь работа – для меня это была вся жизнь. Я не знал, когда именно это произойдет, но сидя за дверью, я почувствовал сердцем, что это конец – её не стало. Моё сердце разорвалось на части. Ноги начали слабеть, звуки больницы становились более отдаленными, мои глаза закрылись… Изо сна меня вывел щелчок пальцев. Передо мной сидел мужчина в белом халате. Я не понимал где я нахожусь. Я хотел посмотреть на мои руки, но ничего не почувствовал. Боже, почему я не чувствую рук, где мои руки, где они. Я ничего не понимал. При попытке закричать из моих уст было слышно только мычание. Где мой язык, я не чувствовал своего языка. Врач спросил. Знаю ли я его имя? Я покачал головой из стороны в сторону. Он спросил – помню ли я свое имя? Я кивнул. В моих глазах читался страх. Он спросил, помню ли я аварию. Из глаз потекли слезы… Джон смотрел вдаль морской пучины. Стояло раннее утро, почти все на корабле спали, но только не Джон. Он не мог дождаться, когда же увидит её: Америку. Про неё ходило так много рассказов в Англии. Моряки рассказывали, что там живут огромные люди, кожа которых настолько прочна, что её не может пробить ни железо, ни порох. Они хитры и жестоки. Другие же моряки говорили об огромных животных живущих там. Джон не знал кому верить. Он не верил никому. Несмотря на то, что ему было всего 14, он был умнее многих из них. Джон ждал не Америку. После четырехмесячного плавания ему не терпелось увидеть землю. Спустя три для Джон, его мать, отец и ещё 84 человека высадились на берега Америки. Первым делом, солдаты исследовали прибрежную территорию, и уже после этого люди начинали подготовку к строительству форта. Животные тут не боялись людей, и к Джону пару раз подходили заинтересованные олени. Джону нравился этот девственный мир, но одновременно ему становилось грустно – скоро здесь все изменится. По наступлении ночи, строительство прекратилось, и было решено переночевать на корабле. Но Джон хотел полюбоваться красотой этого мира, Другого мира, не тронутого рукой человека. Он углубился в лес. Величие этого леса поражало сознание Джона. Всю свою жизнь он прожил в городе, и толком не видел леса, а только узнавал о природе из книг. Но здесь, здесь все было намного прекраснее. Джон любовался ночной бабочкой, как его взгляд привлек огонь вдалеке. Любопытство ребенка перебороло страх, и он отправился к огню. С каждым шагом пламя увеличивалось. Оставалось не больше 30 метров. В этот самый момент благоразумие взяло вверх над любопытством. Ещё несколько шагов, и Джона могли заметить. Он пошел назад, стараясь шуметь как можно меньше. Спустя час Джон наконец вышел на берег, поднялся на корабль, и лег спать. Закрывая глаза, он понимал: жизнь тут не будет простой. На следующий день было возведено что-то наподобие стены, она должна была защитить их от диких животных. Джон не рассказал где он был ночью и что видел, он решил, что всему своё время. Именно это решение стало самым важным в его жизни. Приближался вечер. Джон решил провернуть свою вчерашнюю вылазку до наступления ночи. Пройдя несколько километров на северо-запад, выйдя к реке, Джон увидел то, что заставило его сердцебиение участиться. На берегу лежал индейский мальчик, возраст был примерно равен возрасту Джона. Из далека Джон понял – у него что-то с ногой. Джон не знал, что делать: он хотел подойти и помочь ему, но также страх в его сердце останавливал его от этого. Джон думал, что делать, и наконец решил: Выйдя на свет, он хотел подойти как можно ближе к индейцу до того, как тот его заметит, но Джон выдал себя через несколько секунд. Сначала индеец начал кричать, но, видимо за несколько часов нахождения тут он полностью сорвал себе голос, и мог только мычать. Джон старался подойти как можно более плавно, чтобы не испугать его. Но в глазах индейца читался страх. Джон уверен – его глаза были абсолютно такие же в это мгновенье. Джон жестами дал понять, что хочет помочь, но индеец не особо верил ему, и не подпускал его к себе. Тогда Джон решил действовать по-другому: Он пошел к кораблю, взял все что ему требуется, немного поспал, и выдвинулся к реке. Когда Джон пришел, было уже за полночь, и индеец спал. Джон тихо, насколько это было возможно подошел к нему, положил доску и веревку на землю и решил осмотреть ногу. Из наблюдений и знаний анатомии Джон понял: индеец сломал себе ногу, когда споткнулся о корень дерева. Джон немного знал о том, как нужно вправлять кости, и решил действовать решительно. Одним резким рывком вверх он выпрямил ногу индейца, от чего тот проснулся и хотел было оттолкнуть Джона, но был заранее крепко связан им. После того, как Джон примотал к ноге доску, обработал рану, и дал ему палку, наподобие костыля, он оставил рядом с ним, еды и воды на два дня пути. А также нож, которым тот должен был перерезать веревки. После этого Джон встал и быстро побежал на корабль, а индеец ещё долго смотрел на удаляющийся силуэт в глубине леса. Джон проснулся. Работа вокруг кипела, но почему-то его никто не разбудил. Строительство продвигалось полным ходом. Стена была полностью возведена, а также были построены несколько небольших домов. Лачуги были до неприличия просты и незамысловаты, но именно в таких домах жить тут удобнее всего. Джон принялся за работу. Так бы и прошел этот день, если бы не чувство тревоги в сердце Джона. Что-то должно было произойти, что-то важное. И случится это должно было очень скоро… От работы Джона отвлекли звуки, доносящиеся из глубины леса. Спустя несколько мгновений он понял, что происходит. Кинув все как есть, Джон побежал к берегу. Единственное чего он хотел сейчас, проснутся в Лондоне, в своей просторной комнате, и забыть это место как страшный сон. Люди, мимо которых он пробегал, не понимали, что происходит: почему он бежит? Спустя несколько мгновений, эти люди захлебнулись в собственной крови, Джон слышал их крики, но ему было все равно, единственное что его интересовало в данный момент – спасти свою жизнь. Добежав до берега, он начал кричать и звать на помощь солдат. Но почти все солдаты в это время работали, и не кому было защитить их. В этот момент он увидел своего отца в дали. Отец бежал из леса, а у него на руках лежала женщина, позже Джон узнал в ней свою мать. Пробежав около двадцати метров, он упал. Стрела торчала прямо из его головы. В этот самый момент Джона вырвало – настолько это зрелище было не выносимо для него. Джон знал, в глубине души он понимал, ему не спасись, но его мозг отказывался сдаваться, Джон бежал все дальше и дальше, как вдруг почувствовал резкую боль в ноге. Он моментально упал. Из ноги струилась бурая кровь. Боль завладела мозгом ребенка. Казалось, что прошла вечность, настолько боль была велика, пока индеец дошел до него. Джон знал, сейчас боль уйдет. Последнее что видел он: Солнце, высоко висящее в небе, солнце, согревающее его душу и тело. На мгновение, он почувствовал боль в сердце, а потом все прошло. В его душе наступил покой, и больше ничто не тревожило его… Солнце готовилось умереть, чтобы утром возродиться вновь. Индейский мальчик гулял по берегу, где ещё несколько часов назад погибло более тридцати человек. Наслаждаясь закатом, и последними часами этого для, он заметил знакомое тело. Подойдя к трупу, он вытащил стрелу их его сердца, перевернув его, он мельком взглянул на его лицо. Посмотрев на почти зашедшее за небосвод солнце, индеец решил, что уже поздно. Пора домой… Я открыл глаза. Острая боль во всем теле не дала мне подняться с кровати. Я оказался в каком-то белом помещении. Повернув голову налево, я увидел женское лицо: на меня смотрели женские глаза, в них читалось непонимание, остальная часть лица была забинтована. Я начал, вернее будет сказать начала, вспоминать… - Стивен, вставай. С-т-и -в-е-н. Нам ехать через пол часа, а ты до сих пор валяешься в кровати - Отстань, я успею все за пять минут. - Вставай скорее, а то опоздаем. Стивен нехотя встал с кровати. Он не понимал, зачем им ехать в аэропорт ни свет, ни заря? Дедушка сам может добраться до дома. Но, видимо, напористость Лили сломила отца. Дедушка. Сколько мы не видели его. Прошло уже больше восьми лет с их последней встречи. Им с сестрой тогда было по шесть, и они плохо помнят тот день. Почему Лили так тянет к нему? Я не знаю. “Лили, ванная нужна не одной тебе, выходи быстрее. Лили, ты меня слышишь?” – сказал Стивен. Но, только звук воды и пение ответили ему. - Пап, что у нас на завтрак? - Так, посмотрим, что у нас есть. Хлопья, овсянка, и, видимо все. - Я, пожалуй, поем хлопья. - Как хочешь, только учти, что нам выезжать через двадцать минут. - Ты скажи это Лили. Она как обычно заперлась в ванной, и неизвестно, когда выйдет оттуда. - Не волнуйся, она не опоздает. Лили ждала этого дня восемь лет. “Пап, поехали быстрее, а то не успеем” – подзадоривала Лили. - Нет, ночью шёл дождь, и дороги очень скользкие, так что я вообще жалею, что решился ехать на машине. - Ну пап, мы же не успеем. - Лили, он никуда не убежит, подождет немного в аэропорту. - Ну пап, я хочу увидеть его как можно скорее. - НЕТ. Сиди тихо. Лили надула губы, но больше не проронила ни слова. Мимо проехал школьный автобус. Странно, что школьный автобус делает на дороге летом. Но это мало интересовало Лили в эту минуту. Все, о чем она сейчас думала, это встреча с любимым дедушкой. Его рассказы у камина, его колыбельная. Прошло восемь лет, но она до сих пор хочет, чтобы ей пел колыбельную дедушка, её дедушка. Последнее что она помнит до аварии, это крик отца, и резкую, всепоглощающую боль… Стивен очнулся. Вокруг была лишь пустота. “Где я?” – задал он вопрос самому себе. Казалось, что его голос везде, он эхом повторил: ”Где Я?, где Я?, где… ”. - Что с ним доктор? - Шон… - Мистер, Мистер Шон. - Хорошо. Мистер Шон, у вашего внука уникальный случай. Такого я не встречал ни разу в своей жизни. Да что там я! Этот случай уникален для медицины. - Скажите уже, что с ним? - Ах да, извините. У Стивена во время аварии произошел некий сбой в коре головного мозга. Мы не знаем с чем это связано, но у него отказали все органы чувств, при этом мозг не пострадал. - Вы знаете как это исправить!? - Боюсь, что нет, ничего подобного медицина не встречала за всю свою историю. Мы лишь можем догадываться что происходит у него в голове… Стивен открыл глаза. Мимо него пронесся небольших размеров динозавр, за ним ещё один, но покрупнее, явно хищник. Они не видели Стивена, не могли видеть. Он решил понаблюдать, чем все это закончится. Когда охотник почти нагнал свою жертву, грохот вдалеке заставил остановиться обоих и навострить свои уши. Стивен не удивился. Не зря он оказался тут именно в этот момент. Прошла первая волна, до него донесся лишь небольшой ветерок, но они все поняли. Динозавры бежали он места, из которого исходил звук. Они не понимали, что все они скоро умрут. Стивену наскучило это. Неизвестно почему, но первым местом, где он хотел побывать, было, это. Он уже и сам не понимал, что он тут делает, поэтому он поспешил переместится в более интересное место. Солнце было особенно ярким в этот день. Немного жаль, что Стивен не мог почувствовать всей его мощи. Вдалеке он увидел это: огромный крест, а на нем мужчину, лет тридцати, он был измучен. Стивен, с недавних пор, мог увидеть людей насквозь, но, даже тут, в своей голове, где он был богом, Стивену был не подвластен этот человек. Но был ли он человеком на самом деле. Стивен не знал, что чувствовать, он не был особо верующим человеком. Но и это время наскучило ему. Прошло две недели. Лили уже было намного лучше. Повязки с лица сняли, но ей ещё придется некоторое время передвигаться на инвалидной коляске. Врач говорит, что через месяц она сможет ходить. Лили считает каждый день до этого момента. У Тома также положительная динамика. Амнезия отступала, он вспомнил свою дочь и своего отца. Пройдет около полугода, и к Тому окончательно вернется память. Они бы могли вылечится, и забыть эту аварию как страшный сон, если бы не Стивен. Непонятно было, когда он поправится, и поправится ли он вообще. Лили молилась каждый вечер за своего брата, она молилась что бы он вернулся к ним, но хотел ли он возвращаться в этот мир? ... Стивен побывал во всех местах, которые может представить человеческий мозг: он видел рождение вселенной, рождение нашей планеты, и смерть её. Видел рассвет и закат человечества. Он проживал все жизни мира. Он был им. Он был миром. Он вспомнил. Вспомнил все: учебу, отца, сестру, вспомнил все, и аварию тоже. Он знал, что он жив. Стивен понимал, он находится в больнице, лежит в коме. Он знал это, но хотел ли он вернулся в свою прежнюю жизнь. Стивен не мог ответить на этот вопрос. Ещё так мало было сделано, так мало жизней было прожито. Он не знал, что ему делать… Лили проснулась. Первая мысль в её голове: ”Прошло ровно два года с того самого дня”. Прошло два года, а Стивен так и не очнулся. Лили и Том уже почти отчаялись, и только вера давала им надежду, призрачную, но надежду. Лили проверила почту. Пришли очередные счета из больницы. Обеспечение Стивена обходилось им дорого, непомерно дорого. И хоть они с отцом ни разу не говорили об этом, оба знали: долго так продолжаться не может. - Том, вы действительно уверены в этом? - Да, доктор, у нас с дочкой уже огромное количество долгов, и мы не может платить за жизнь своего сына. И вообще жив ли он? Я каждый вечер думаю об этом. Все эти два года я надеялся, но моя вера иссякла. Я уже смирился с тем что мой сын умер тогда, в аварии. Стивен почувствовал сильную боль. Голова готова была взорваться. Все образы пропали, и он оказался наедине с собой. Вокруг была лишь пустота. Вдалеке он заметил какой-то образ. Сначала он был очень мал, но постепенно увеличивался в размерах. Стивен понял, это больница. Он увидел свое тело. Рядом стоял врач, который вынимал из него трубки. Стивен не понимал, почему, что происходит? Рядом стоял его отец, уткнувшись в его плечо плакала Лили, дорогая Лили, как долго он не видел их. Стивен понял, что скучал по ним все эти годы. Чувства смешались в его голове: воспоминания нахлынули с невиданной силой. Он не знал, что ему делать, он мог остаться тут навечно, либо же уйти сейчас, и прожить одну жизнь, одну, но настоящую. Стивен закрыл глаза. Он видел всё что произошло в его жизни. От того для, когда он впервые открыл глаза, до этого самого мгновения. Стивен открыл глаза. Он твердо знал, как ему поступить…